Заболевания сердца - болезни образа жизни

Заболевания сердца - болезни образа жизни «Недуги цивилизации», «болезни образа жизни»... Именно так принято называть сердечно-сосудистые заболевания. Биология современного человека, его физиология (естественные отправления, работа органов) — это биология и физиология пещерного жителя. И склонности, влечения, именуемые естественными, имеют тот же почтенный возраст.

Заболевшая кошка отправляется на поиски лечебных трав. Перекусила стебелек, с выражением преувеличенной озабоченности жует... Безошибочный инстинкт.

С безошибочными инстинктами человека дело обстоит сложней.

Сели есть. В согласии с поговоркой явился аппетит. Довольно. Надо бы подняться из-за стола. «Поешь, — шепчет инстинкт, — поешь, неизвестно придется ли поужинать... А теперь ложись. Потому что неплохо отдохнуть, набраться сил, пока никто не тревожит. Что-то завтра, дадут ли поспать?» Это все «мудрость» инстинкта.

И проблема вырисовывается не новая, с каждым десятилетием все более и более обостряющаяся. Мы переделали природу, изменили условия человеческого существования, но ветхий Адам в нас, биологический человек остался в прежней силе и заявляет о себе. Свидетельств тому много.

Каждое десятилетие с начала века приносило нам удвоение сердечно-сосудистых заболеваний. Войны, социальные катаклизмы, эпидемии мешали медицинской статистике быть наглядной, но тенденция — неуклонная — прослеживается, в общем, без труда.

Тенденция не изменилась. Более того, во всех без исключения развитых странах увеличивается смертность молодых, двадцати-, тридцатилетних людей, главным образом мужчин. Причина — болезни сердца и сосудов. Вот каковы они, нынешние дела сердечные.

Чтобы сердце было здоровым, оно должно работать. Скучно, известно, знаем — да. И тем не менее. Как заметил один детский поэт в стихотворении про машину: «Отчего болеет кузов? Он не может жить без грузов». Сердце создано для того, чтобы работать, энергично сокращаться, обеспечивая нужды двигающегося, неутомимо работающего организма. Иначе не умеет, не приспособлено. Мышечный покой — непривычное состояние для сердца. Сокращающиеся мышцы выдавливают кровь и лимфу из мелких сосудов и протоков, гонят застаивающиеся межтканевые жидкости. Помогают сердцу. Работой скелетных мышц создается нужный, привычный сердцу тонус организма. Вероятно, эта работа сопровождается и установлением некоего небезразличного для сердца фона в нервной и эндокринной системах.

Ежедневная порция физической нагрузки... Ни обойти, ни обмануть, ни обязать кого-то выполнить за нас. И единственный, врачебный совет: как можно раньше. Чтобы вошло в привычку, стало тем, что гигиенисты любили называть «автоматизмом культуры», сделалось одним из элементов усваиваемой ребенком общей культуры. Как чистим зубы, бреемся, ходим в баню или принимаем ванну, так же точно отдаем «кесарю кесарево», платим дань происхождению. Ведь и термин имеется удачный: физическая культура.

Вы, должно быть, заметили: на детях больше не горит одежда. Меховая шубка, шапка, костюмчик. Откуда? Уступили друзья, их мальчик из этого уже вырос. А вещи в приличном виде. И дети толстоваты, двигательно вялы, хотя голова у иного работает неплохо. Долго не засыпают. Значит, не устали обыкновенной, физической, здоровой усталостью. Не набегались, не накричались. Да ведь, если разобраться, и некогда было устать. Сидели в школе. Сидели за уроками. Сидели у телевизора. Ели — сидели. Читали и рисовали — сидели. Вышли во двор... А вы знаете, что во многих культурных семьях в течение учебного года дети не играют на воздухе и восьми часов в неделю?

Наш век называют нервным, веком стрессов. И здесь второй корень проблемы.

Сегодняшний врач чувствует себя много увереннее, чем, скажем, Гиппократ. За ним — научная медицина, диагностическая аппаратура, лекарства. Но вот что касается профилактики... «Здоровому человеку должно вести непостоянный образ жизни: жить то в деревне, то в городе, чаще бывать на лоне природы, охотиться, совершать морские путешествия, иногда предаваться покою; физические упражнения необходимы...» Это говорит Авл Корнелий Цельс, древнеримский ученый-врач.

Вы спросите: разве не гарантирует здоровья постоянство, твердый распорядок (все же регламентированная, устоявшаяся жизнь нам доступней, привычнее)? Режим — отличная вещь. Но не всякий. Лишь выбранный индивидуально, спланированный, как хорошая квартира, удобно.

Перед врачом, который бы взялся учить людей, как жить, не болея, много трудностей, проистекающих отнюдь не из недостатка знаний. Как раз знаем мы порядочно и все время узнаем больше. Простой пример. Первобытный человек нервничал, конечно, не меньше современного и как следует, не по пустякам — ввиду смертельной опасности, голода. И при всем том врачу, которому пришлось практиковать в те времена, едва ли случилось бы столкнуться с сердечно-сосудистой патологией. Не доживали до инфаркта? Дело не только в этом. Причина скорее иная.

Недаром все народы искали душу человека в груди. Малейшая неприятность, опасность — сердце откликается тотчас. Тотчас в кровь поступают вещества-мобилизаторы, объявляется высшая готовность: человек становится сильнее. Опасность миновала, человек победил или спасся. А что же сильнодействующие средства в его крови? Само собой, расщеплены, химически нейтрализованы, лишены действенности другими веществами, переходящими в кровь при усиленной мышечной работе.

Нет работы — нет нейтрализации, организм продолжает работать в экстренном, на износ, режиме, хотя надобности в этом нет никакой.

И хотя, конечно, случалось нашему предку и затаиваться и пережидать грозу, но, видно, нечасто. Поэтому и нам достался только один механизм нейтрализации, предполагающий, чтобы стресс, мобилизация организма разрешались мышечной работой.

Другая ситуация. Вагон метро, час «пик». Стиснутый толпой, человек читает. Срабатывает в нем что-нибудь в этой ситуации? Да. Потому что человек для человека, пользуясь научным языком, — сильнейший раздражитель. Там, где требуется умственное сосредоточение, обдумывание, то есть использование способностей филогенетически «молодых», присутствие других людей — помеха. И невольные, незамечаемые самим человеком попытки отстраниться от помех, уединиться (буквально или мысленно). И усилие, затрата того, что мы называем нервной энергией, приплюсовываемые к другим видам нервной нагрузки, и, замечу, перегрузки. А за этим на втором плане сердце. Это его дергают и сбивают с толку теснота, людность нашей жизни.

«Старайтесь не волноваться»... Но ведь «истинно спокоен (по замечанию Герцена) человек, принадлежащий зоологии». Или, наконец, пользуясь его же выражением, уже «зачисленный по химии».

По данным французских кардиологов, между восемнадцатью и тридцатью пятью курит и сравнительно часто употребляет спиртное каждая вторая француженка. После 35 в «заблуждениях молодости» упорствует лишь одна из семи-восьми. Что касается мужчин, то пьют и курят они лет до 60—65, то есть покидают вредные привычки с опозданием.

Нечто подобное мы видим и у себя. Однако к этому надо еще кое-что добавить.

В сорок лет женщина обыкновенно угомонилась: семья, возможный комфорт, перспектива пенсии, заботы о том, как определятся в жизни дети. В ее сердце, на взгляд врача, в этом возрасте больше покоя, тишины, терпения, чем в мужском. Процесс изменения самосознания, переориентации интересов идет небыстро, укладываясь в десятилетие-полтора.

С мужчинами не то. Мужчина спохватывается. Идет против природы (возраста), игнорирует их с отчаянностью, пожалуй, редкой у женщин, наверстывает. Тридцатипятилетняя женщина произнесет (не без кокетства, положим): «Мне с этим уже не справиться». Тридцатипятилетний мужчина не склонен считать, будто ему что-то уже не по силам.

Между тем для человека, не следившего за собой, отвыкшего от физических и волевых нагрузок, тридцать пять лет — возраст далеко не юношеский. Вспомним, что несколько тысяч лет назад, за сто — сто пятьдесят поколений до нас, большинство людей до этих лет попросту не доживало.

В сорок лет тщеславие, обиды, зависть (как и честолюбие и прочие движения души из числа благородных) стучатся в сердце мужчины с силой, неведомой двадцатилетним. Мужчина на финишной прямой. И здесь-то, как на всякой длинной дистанции, сказывается недостаток тренированности. Чтобы переносить волнение, ровно стучать на утро после бессонной ночи, сердце должно быть здоровым. К сожалению, форсаж, «взрыв в середине жизни» часто оказываются не обеспеченными с этой стороны. Инфаркт — удар, которым природа ставит на место человека, забывшего свои возможности, не позаботившегося их точно узнать и, может быть, расширить...

Предупредить такую болезнь, как инфаркт, выгоднее, дешевле, чем лечить. Под профилактикой сердечно-сосудистых заболеваний надо понимать пропаганду здорового, разумного образа жизни и правильного питания.

Академик АМН СССР 3. Янушкевичус.

См. также:

Добавить комментарий

← Предыдущая публикация - Следующая публикация →

Поделиться ссылкой: